По глазам увидев, что тот сделает все как велено, эльф медленно убрал кинжал и подтолкнул парня к выходу.

— Стой! — окликнул его Ник, когда новичок уже почти вышел из стойла. Тот встал и грустно обернулся с печальным выражением лица. — Бросай ты службу в гвардии. Не твое это. Ясно? Иди.

Парень с облегчением кивнул и выбежал наружу.

Дождавшись крика о помощи и топота нескольких пар ног, сломя голову пробежавших мимо конюшни, Никаниэль, наконец, взобрался в седло и поскакал прочь из города.

Без проблем покинув Ануфьево, беглый принц отправился прямиком на юг, в Тику. Он решил, что уже достаточно узнал о мире людей и пора бы вплотную заняться поисками могущественного некроманта. Элельен уже заждалась. Как и Никаниэль.

Ближе к ночи, отъехав на безопасное расстояние и расположившись на ночлег, Ник понял что ему так мешало всю дорогу. Возникший в тоннеле странный зуд в затылке, не только не пропал, но и постепенно становился все сильней.

— А-а-а-а. Кфхан! Я же так и не применил воздушный щит! — воскликнул он, развеивая не пригодившееся заклинание.

Зуд тут же пропал.

Утомленный принц осознал, что все это время он пробегал с висящим наготове заклинанием, при этом успешно применив в туннеле светляка. До сего момента Ник не сомневался, что это в принципе невозможно.

Но каким бы сильным не было удивление, усталость взяла свое и, не рискнув свернуть себе зевотой челюсть, измотанный эльф улегся спать.

Глава 43

К утру здоровый сон и молодость сделали свое дело. Рука, конечно, полностью не прошла, и теперь по предплечью разливался безобразный фиолетовый синяк, но теперь, по крайней мере, Никаниэль мог шевелить кистью и пальцами. Пусть каждое движение и приносило весьма неприятные, болезненные ощущения, но это, в любом случае, значительно лучше, чем вообще обходиться одной левой.

— Еще пара дней и будет как новенькая.

Со свойственной молодым легкомысленностью он ни секунды не сомневался, что любые незначительные повреждения и травмы со временем пройду сами по себе, не оставив на теле и следа. Впрочем, в его возрасте, обычно это так и происходило.

Позавтракав, и закончив с утренними процедурами, беглый принц продолжил свой путь в Тику. Он ехал верхом на Одуванчике и размышлял о событиях, приключившихся с ним с момента как он покинул родные леса.

Ник мрачно вспоминал Габильнут и Ануфьево… И людей, которые страдали и гибли вокруг. Причем некоторые от его руки.

Как и любой эльф, Никаниэль выше всего ценил жизнь в любых ее проявлениях. Животные, растения, люди, эльфы, даже тупые уродливые орки — жизнь любого существа бесценна для представителей этой древней расы.

Да, конечно, иногда приходилось прервать чей-то век. Может быть для защиты жизни и родного очага, или ради пропитания, или чтобы предотвратить чего-то еще более ужасное. Все это возможно и не противоречило эльфийской морали. Но, тем не менее, жизненная философия, впитанная принцем почти за восемь десятилетий проведенных среди сородичей, учила стараться избегать ненужных, неоправданных жертв.

И Никаниэль всю свою жизнь свято придерживался этих принципов.

На самом деле изначально он планировал вообще свести общение с жителями королевств к минимуму. Возможно что-то выменять или спросить дорогу. Но оказалось, что жизненная энергия людей столь сильна, что она раз за разом вовлекала Ника в какие-то непонятные истории.

Просто удивительно! Они живут столь мало, но в то же время столь ярко. Вокруг них все время бурлят страсти, жизнь кипит и бурлит. Гнев и радость, вожделение и отвращение, презрение и любовь — ничего этого они не скрывают. Подобно вулканам, извергающим горячие потоки лавы, люди порождают бесконечные потоки эмоций, способных захлестнуть и у нести в неведомые дали необузданных чувств.

У Ника даже зародилась мысль, что боги выделили всем расам Альйона одинаковое количество страстей и переживаний, но из-за своей короткой жизни люди пытались успеть испытать их все, а эльфы наоборот вынуждены экономно их расходовать и растягивать на столетия.

Не слезая с лошади, Никаниэль сорвал сухую придорожную травинку и, покачиваясь в седле, закинул ту в рот.

Все небо до самого горизонта затянули рваные тучи. В любой момент мог начаться дождь, но печальный эльф не обращал на это никакого внимания. Им без остатка завладели нелегкие мысли, угрюмыми валунами ворочавшиеся теперь в голове.

Простая девушка Сюзи. Ни один житель Эльфхейма никогда даже и не взглянул бы в ее сторону. Но Валхард, несомненно, считал горничную весьма привлекательной. Ни для кого не секрет, что именно приказал ей король той ночью, но ведь она же и сама была не против. Да и Анет, по словам Дима, скорей всего хотела сделать то же самое.

Беглый принц нахмурился, вспомнив в каком состоянии он в последний раз видел эту златовласую жертву банды Кровавого Джона.

Но можно ли представить, пусть даже на минуту, что эльфийская девушка придет ночью к приглянувшемуся ей парню и скажет: «Забирай меня, я вся твоя»?

Да ни в жизнь!

Она годами будет раз в месяц делать ему едва заметный намек: где-то улыбнется, где-то благосклонно склонит голову, где-то засмеется в его присутствии, изящно прикрыв губы пальчиками — где уж тут понять, что это адресовано именно тебе, и дама вам симпатизирует? Ничего удивительного, что первого ребенка эльфы часто заводили на шестом веку. Как раз к этому возрасту начинаешь смутно, отдаленно понимать женские намеки.

Вспомнив, какую энергию, какое сильное желание излучала та горничная, стоя практически вплотную к нему, по телу Ника бодро пробежалась волна мурашек, зародившись где-то в районе живота и дойдя до самой макушки.

Никаниэль непроизвольно вздрогнул.

Элельен…

Или взять ту же Дану. Она явно сперва пыталась соблазнить неопытного в любовных делах юношу, чтобы потом использовать того в своих целях. А как яростно и убедительно потом поливала грязью мужа! Не исключено, что половина из этого было как минимум преувеличением. Но она настолько верила в свои слова, настолько горячо и страстно демонстрировала ненависть к супругу, что готова была заразить ею всех вокруг, включая Ника.

Принц хмыкнул и неосознанно отмахнулся от жужжавшего над ухом шмеля.

Внезапно ему в голому пришла мысль, что нужно научиться или как-то фильтровать людские эмоции или… использовать их так же пылко и бурно как они!

А что? Вот очнется Элельен, а тут Ник — весь такой яркий, спонтанный и неожиданный! Способны ли вообще эльфы на подобное или это различия рас, заложенные самими богами?

Мысли о возлюбленной как всегда ввергли Никаниэля скверное состояние духа. Мерно покачиваясь в седле, он с горечью вспоминал счастливые часы проведенные вместе с возлюбленной. Нежный образ так и стоял перед его мысленным взором. Такой близкий и в то же время бесконечно далекий. Как глубины Коэльского океана. Как заснеженные вершины самых высоких гор.

Он с радостью отдал бы все что у него есть, а чего нет — одолжил бы, выпросил, украл, но тоже не задумываясь пожертвовал за возможность лишь на мгновенье вновь оказаться рядом с ней. Прикоснуться к шелку гладкой кожи, насладиться бархатным звоном нежного голоса, утонуть бездонном атласе глаз цвета распустившихся бутонов вишни. Дышать одним воздухом с той, кто был для него дороже и важнее самого дыхания.

«Любимая, клянусь, я не буду знать покоя до тех пор, пока ты не сможешь вновь осчастливить весь Эльфхейм своей сияющей улыбкой!»

Задумавшись о доме Ник окончательно погрузился в холодный ил самого дна уныния. Словно наяву он увидел как огорчился отец, узнав, что его родной сын, наследник и опора, сбежал прихватив с собой бесценный артефакт. Представил Сина, которого, скорей всего, жестоко наказали за пособничество в этом бегстве. Посочувствовал и старику Илину, по незнанию спонсировавшему незаконное путешествие.

Одиноко скатившуюся по щеке слезу скрыл наконец решившийся явить себя миру дождь.