— Эй ты, пс-с. — из-за дальнего дерева раздался громкий шепот на общем языке. — Да-да, ты, в капюшоне. Хорош вертеть башкой и топай сюда.
Ни разу за семьдесят восемь лет жизни никто так не обращался к Никаниэлю. Впрочем, он быстро сориентировался, одернул плащ и направился к незнакомцу.
Ник впервые увидел человека… Или не человека… Под широкой, потрепанной накидкой с равным успехом мог скрываться кто угодно. Это даже мог бы оказаться сам король, желай он проследить за сыном.
— Добрый вечер, уважаемый… — начал было принц, но его грубо перебили:
— Заткнись и слушай! Ты здесь только потому, что нас очень попросили. Так что прилепи язык к заднице, и не вздумай пикнуть, пока не скажу. Усек?
Никаниэль задохнулся от возмущения и стоял не в силах вымолвить хоть слово.
— Вот так. — ночной проводник принял молчание за слабость. — Сейчас, по-хорошему, нужно бы нацепить тебе мешок на голову, чтобы дорогу не видел. Но ты ведь, сученыш, из благородных? Все равно каким-нибудь колдунством путь прочухаешь. В общем, топай за мной, ушлепок. А проболтаешься кому, так ковен тебя из-под земли достанет и туда же и уроет, усек?
Сплюнув сквозь зубы, злословный тип ловко растворился в тени ближайшего здания.
Они петляли по пустынным улицам больше получаса. Несмотря на свои слова, незнакомец явно пытался запутать Ника. Но это был его родной город, и принц неплохо в нем ориентировался.
Сперва Никаниэль пылал от гнева. Ему еще никогда не приходилось испытывать такого унижения. Более того, он даже ответить не мог, полностью завися от идущего впереди человека.
Спустя некоторое время прохлада ночного города остудила его голову, и Ник понял, что, по большому счету, ничего страшного не произошло. Сейчас главное чтобы его привели куда нужно. Но встреться они при других обстоятельствах…
— Стой. — проводник остановился перед неприметной дверью в стволе очередного дерева.
С трудом, но принц все же понял где оказался. Обувная мастерская почти на самом краю города. Только подвели его с черного хода.
— Надень. Так надо. — голос незнакомца резко стал очень серьезным. На его вытянутой руке лежала черная маска из гладкого, блестящего материала с прорезями для глаз и рта.
Убедившись, что указание выполнено, провожатый постучал, воспроизводя хитрый условный сигнал. А под конец еще и кошкой поскребся в дверь.
— Что есть музыка ночи? — раздалось из открывшегося на уровне глаз окошка.
— Безмолвие.
Судя по всему, пароль оказался верным, так как, коротко скрипнув петлями, дверь отворилась приглашая ночных визитеров пройти внутрь.
— Ну, я свою работу выполнил. Теперь можешь хоть сдохнуть, ушастый.
Не успел Ник опомниться, как проводник шагнул в тень, и вот от него уже осталась только легкая смесь запахов дешевого вина и табака, которую тут же унес прохладный осенний ветерок.
«Ну, выбора нет». — подумал Никаниэль и решительно шагнул через порог.
Едва дверь за ним захлопнулась, и засов с лязгом вернулся на свое законное место, как из темноты на свет факелов вышли две одинаковых фигуры в черных балахонах и точно таких же масках. Они молча обыскали принца, отобрав меч и поясной кинжал, и заставили сменить плащ на такую же как у них одежду.
Когда с переодеваниями было покончено, перед Ником раскрыли потайной проем и вручили факел, в свете которого он увидел винтовую лестницу, круто уходящую вниз.
— Дождись окончания ритуала. Потом сможешь задать свой вопрос Мастеру Смерти. — раздалось из-за двери перед тем, как она окончательно закрылась за его спиной, погружая спуск в кромешную тьму, освещаемую лишь дрожащим пламенем на просмоленном конце палки.
Глава 8
Чем глубже спускался Никаниэль, тем холоднее становилось вокруг. Но это был не просто обычный холод. Как и любой эльфийский дворянин, к тому же весьма успешно занимавшийся в школе меча и магии, он мог чувствовать потоки силы, разлитые в пространстве. И вот сейчас, с каждой преодоленной ступенькой, принц все сильнее ощущал эманации тьмы и зла, исходящие откуда-то снизу.
Кфханово семя! Неудивительно, что эту магию запретили! Кому в здравом уме вообще придет в голову каждый день прибегать к настолько мерзкой силе?
Преодолевая последние метры спуска, Нику казалось, будто он медленно погружался в холодную липкую грязь, кишевшую насекомыми.
Но вот лестница, наконец, закончилась, и перед ним предстал круглый подземный зал.
Построенный в форме амфитеатра, он представлял собой пятиступенчатую яму, на самом дне которой располагался алтарь из черного обсидиана. На каждом уровне находилось несколько скамеек, способных разместить на себе максимум человек тридцать.
Сейчас на них сидело лишь семь фигур в таких же, как у Никаниэля, балахонах. У ног троих из сидевших в нижнем ряду, стояло по холщевому мешку. Еще трое с руками за спиной расположились наверху на равном расстоянии друг от друга. В низу же, у самого алтаря, что-то уверенно вещал тип с крупным медальоном в виде черепа на шее.
Судя по всему, именно он и нужен был принцу.
Никто не обратил на вошедшего внимания, так что Ник воткнул факел в специальное кольцо у входа, сел на край ближайшей скамейки и принялся слушать.
—… изгнали, истребили всех братьев наших! Даже тех, кто не поддался соблазну и не участвовал в восстании! Никого не пощадили мерзкие приспешники света, стремясь заполучить власть над всем Альйоном!
Принц сразу понял, о чем идет речь. Он не раз слышал подобные проповеди об Ужасной Войне от светлых жрецов. Только тогда они звучали, конечно же, в диаметрально противоположном ключе.
— Но тьму так просто не истребить! Нет, братья! Тьма умна. Тьма многолика. Тьма терпелива. Тысячи лет наш орден по крупицам копил силы. Собирал утраченные знания. И вот сегодня мы готовы принять в наши ряды сразу трех неофитов! Во славу темных богов!
— Во славу темных богов! — нестройным хором отозвались присутствующие.
Но при чем тут давно забытые темные боги?
Неужели вся темная магия строится на их заемной силе? Или, как и со светлой, все зависит от выбранного пути каждого мага в отдельности? Может конкретно этот темный ковен практикует жречество?
Внезапно Ник осознал, что безумно мало знает о магии тьмы.
Пока Никаниэль терялся в догадках, первый неофит уже стоял на коленях возле алтаря.
— Какому богу ты хочешь присягнуть и какую магию постигать, брат мой? — вопрошал мастер, положив руку на голову последователя.
— Я хочу присягнуть Мукору — богу проклятий и порчи. Этими навыками я и хочу овладеть, мастер.
— Что же. Ритуал тебе известен, приступай.
Глава культа сделал шаг назад, освобождая пространство.
— О, великий Мукор, на могущество твое уповаю. Ты тьма воплоти, ты страх и ужас. Отныне я твой верный раб. Прими же мое подношение и даруй мне свою силу!
С этими словами адепт мрака достал из своего мешка связанную немийскую кошку редкого жемчужного окраса — священного зверя Лаода, бога света. Держа жалобно мяукавшее животное за шкирку, он вытащил из ниши под алтарем железный крис — ритуальный кинжал с изогнутым лезвием, и с криком «Мукор!» полоснул по горлу жертвы.
Стоило неофиту взять в руки кинжал, как Никаниэль уже начал смутно догадываться, что должно произойти. Он тут же захотел вмешаться и спасти животное. Как и любой эльф, он выше всего чтил жизнь в любом ее проявлении и не мог просто так смотреть на убийство беззащитного существа.
Ник даже схватился за рукоять спрятанного в рукаве кортика, но в последний момент, вспомнил ради чего здесь находится. Костяшки пальцев, сжатых в кулаки, побелели от напряжения, но огромным усилием воли ему удалось остановить уже начатое движение и, сохранив внешнее спокойствие, остаться на месте.
Правда, смотреть на происходящее принц все равно не мог, а потому не увидел, как кровь священного животного, обильно стекая по роскошной шерсти, полилась на обсидиановый алтарь. Но она не скапливалась и не растекалась, а будто сразу впитывалась в его отполированную сотнями ритуалов поверхность. И с каждой каплей лоскуты тьмы, таившиеся до того по углам, начали стягиваться к ногам убийцы.